Члены «Клуба адмиралов» - участники Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. вспоминают начало войны - 22 июня 1941 года

 

В 2020 году мы будем отмечать 74-летие со дня завершения Великой Отечественной войны советского нарда против фашистской Германии. Но уже сегодня идет активная и разностороння подготовка к этому важному событию. В следующем выпуске Альманаха нашего Клуба два адмирала, два участника и ветерана, два настоящих фронтовика вспоминают, как для них началась та Великая война.  

 

Как для меня началась Великая Отечественная война

Адмирал флота Сорокин А.И.

 Сорокин Алексей Иванович (род. 28 марта 1922,) — советский военный политработник, участник Великой Отечественной войны, адмирал флота

Я родился 28 марта 1922 года в селе Кирилловка Арзамасского района Горьковской области в самой обычной русской семье. Большой и дружной, в которой росли восемь детей. С ранних лет я приобщился к сельскому труду. Работали, как и положено на селе все, от зари до зари, выращивали хлеб, выхаживали скотину. Со временем и я научился самостоятельно запрягать лошадей на колхозном дворе, косить сено, рожь, возить снопы с поля. И этим я тоже зарабатывал трудодни. Отец мой, потомственный крестьянин и солдат Первой мировой войны, вернулся с фронта после тяжелого ранения инвалидом. И, не оправившись от ранений, умер в 1933 году, когда ему было только 43 года. Матери пришлось одной воспитывать пятерых оставшихся в живых детей.

После средней школы я окончил курсы шоферов. Рядом с Кирилловкой были элеватор и сахарные склады. Для их противопожарной охраны купили два новеньких отечественных автомобиля «ЗИС-5». И один из них доверили мне. И я уже мысленно связывал свою судьбу с родным селом и автомобильной техникой. А также и с соседкой Любой, которую я с четвертого класса каждый день сопровождал за семь километров в школу и которая позже стала моей женой. 

С гордость замечу, что я был крепким парнем, любил спорт, был крайним правым форвардом футбольной команды нашего села. В один из жарких летних дней 1941 года (а это было как раз воскресенье 22 июня) на футбольном поле за околицей Кириловки наша команда сражалась в схватке с футболистами из соседнего поселка за звание чемпиона Арзамасского района. Жар схватки не уступал летнему зною. И все шло к победе наших кирилловских.

Как вдруг, мы услышали крик бегущей односельчанки: «Кончайте мяч гонять, война!». Этот крик остановил нашу игру. Подбежав к ближайшему дому, услышали, как из открытого окна по репродуктору передавалась тревожная речь В.М. Молотова о начале войны. Так тот футбольный матч и подвел черту мирной жизни для меня. 22 июня 1941 года стал для меня своеобразной ранью водораздела между мечтами о сельском механизаторе и реальностью. 

Первым из нашей семьи ушел на фронт Великой Отечественной мой старший брат. Очень тяжело мать провожала его. Так ухватилась, что трудно было оторвать. Как будто чувствовала, что скоро получит похоронку. Погиб он в 1941 году в боях под Москвой.

Мне было 19 лет. Я тоже просился на фронт. Но получил «бронь». Руководство решило, что кирилловские объекты нуждаются в противопожарной защите. Да и в армию брали в самом начале только тех, кто отслужил срочную службу. А фронт стремительно приближался к Москве. В Горьком немцы бомбили стратегические объекты. Но Кирилловка оставалась в стороне от активных боевых действий.

Но вот и я с третьей попытки в сентябре 1941 года получил повестку и был направлен в знаменитые Гороховские лагеря, расположенные возле деревни Мулино. Их история берет начало с конца XIX века. Сюда приезжали солдаты русской армии для прохождения полевой выучки. А в 1928 году здесь побывал нарком обороны СССР К.Е. Ворошилов. Он выбрал земли, непригодные для сельских нужд (северо-западнее города Гороховец Владимирской области), пол полигон РККА.

Эти лагеря и стали центром подготовки военных кадров для танковых, артиллерийских, минометных, саперных, стрелковых и других соединений. Всего за годы войны там было сформировано и отправлено на фронт более 300 соединений. Как там поговаривали тогда: «леса нет – одни сосны, земли нет - один песок, воды нет – одни болота, людей нет – одни солдаты».

Меня определили в роту «82-х миллиметровых автоматов», насчитывавшую 252 человека. Сразу была поставлена задача – построить такую общую землянку, в которой можно было бы зимовать, учиться и воевать. Начали строить. Сосны перетаскивали на себе к месту стройки. Обрабатывали, пилили их вручную на доски. Одновременно копали котлован глубиной полтора метра, чтобы в будущем помещении было теплее. К концу октября огромная своеобразная землянка была готова. В два ряда в ней сделали двухярусные настилы. На них положили матрасы, набитые соломой. Спали спина к спине.

Мне предстояло стать минометчиком . Что такое 82-х миллиметровый миномет? Это – чугунная плита, тренога, ствол да запас мин. Вот и весь нехитрый комплект.   Но как он был нужен бойцам на передовой: и в обороне, и в наступлении. У него дальность стрельбы была 3700 метров. А минометчики находились в траншее вместе с обороняющимися пехотинцами. И в атаку шли тоже вместе с ними. Поэтому миномет здесь выручал очень здорово.

Теоретические занятия в лагере у нас проводились одновременно с практическими. В основном, в поле. По снегу таскали плиту весом 28 килограммов, ствол и треногу. Я же еще не расставался с буссолью (такой, специальный вид компаса) и прицелом. Мы учились определять угол возвышения, дальность стрельбы, точно выставлять необходимые данные. Добивались максимальной скорострельности, отрабатывали приемы смены позиций.   Опыт и знания приобретали в ходе усиленных тренировок. А вскоре меня, бывшего шофера, назначили командиром расчета 82-х миллиметрового миномета.

С фронта приходили каждый день тревожные сообщения. Фашисты всеми силами рвались к Москве. Наступил черед и нашей роты убыть на передовую. Однако, к большому сожалению, я остался в лагере, так как был назначен командиром отделения по подготовке минометчиков. Меня зачислили в расчет для обучения прибывающего пополнения. Мне довелось сделать два выпуска. При этом я неоднократно просился на фронт. И только после обращения к вышестоящему начальству в декабре 1942 года я оказался на передовой в качестве командира минометного расчета 977 стрелкового полка 270 стрелковой дивизии Калининского фронта.

 Боец Калининского фронта Сорокин А.И. 1943 год

 

В моем минометном расчете 20-ти летнего сержанта были солдаты в два раза старше: украинец, молдаванин, двое русских. Но тогда: ни о разнице в возрасте, ни о национальности даже не задумывались.  Все с уважением относились к командиру.

Так  мне пришлось всю войну пройти  - от Подмосковья до Восточной Пруссии – пешком, солдатом, в рядах атакующих. В отличие от многих из них я остался жив. Но всегда помню тех, кто был рядом со мной, но не вернулся с войны. Вечная им память!

 

Первые дни Великой Отечественной войны

Адмирал Турунов С.С.

 Турунов  Свет Саввич— советский военачальник, помощник министра обороны СССР, участник Великой Отечественной войны, лауреат Ленинской премии, адмирал.

С каждым мгновением жизни уходят вглубь истории человечества, события, свидетелями которых был каждый из живущих или живших в тот момент, когда они происходили. И когда память пытается восстановить прошлое, естественно, что кое-что оказывается забытым, безвозвратно ушедшим в небытие. А иное, наоборот, кажется более значительным, чем оно было в действительности.

Но есть события, которые, как бы ни отдалялись во времени, остаются, пока ты жив, в памяти, рядом с тобой, в постоянном ощущении сопричастности с ними. Таковыми являются и события периода Великой Отечественной войны (1941-1945). Любой ныне здравствующий ветеран того времени по-своему воскрешает в памяти, ощущениях, чувственном восприятии прошлое. Это естественно и понятно. Ибо человек – уникальное создание природы, что и позволяет каждому по разному, по личному понимать и оценивать все происходившее и происходящее вокруг него.

Почему я счел необходимым сказать об этом? А для того, чтобы было понятно: воспоминания о прошедших событиях и их оценка излагаются мной здесь так, как я лично, пятнадцатилетний юноша, воспринимал тогда происходящее. Поэтому не исключаю, что они могут иметь иную трактовку, не совпадающую с моей.

Родился я в 1925 году в семье студентов Ленинградского политехнического института. Родители, окончив в 1929 году учебу (отец – кораблестроительный, а мать – экономический факультеты института), начали свою трудовую деятельность на предприятиях и в организациях судостроительной промышленности Ленинграда. 

В 1939 году отец был назначен главным строителем тяжелого крейсера «Кронштадт», строительство которого было начато на заводе имени А.Марти.   В первых числах июня 1941 года отца вызвали в Наркомат судостроительной промышленности, где было объявлено о назначении его главным инженером завода, где строился крейсер «Кронштадт». Одновременно ему предложили до вступления в должность немедленно отправиться в отпуск, в котором он не был уже три года. Там же в Наркомате ему вручили две путевки в кисловодский санаторий имени Семашко.

К этому времени я окончил 8-й класс средней школы, и родители решили взять в предстоящую поездку с собой меня и семилетнюю сестренку. Это была первая в моей жизни столь далекая поездка (до нее дальше города Рыбинска Ярославской области и Москвы я нигде не был). Поэтому ожидаемое путешествие казалось исключительно интересным, познавательным. И действительность не обманула меня.

Отправившись 7 июня в дорогу, я впервые увидел, сколь многообразна и велика моя Родина.  По прибытии 10 июня в Кисловодск родители разместились в санатории, а для нас с сестрой сняли комнату в частном секторе, совсем рядом. Мы хорошо отдыхали, знакомились с курортным районом, посещали памятные места. Вечером 21 июня в местном театре состоялся концерт Ансамбля танцев народов СССР под руководством Игоря Моисеева. С большим удовольствием мы побывали на нем, пораженные блестящим мастерством артистов.

Утром наступил новый день – воскресенье 22 июня. Быстро позавтракав, я с сестренкой пошел в санаторий к родителям. А потом мы все вместе направились в городской парк, где проводился широко разрекламированный в городе молодежный кросс. Поболев за участников забега и отправившись в обратный путь, мы вдруг услышали из огромных тарелок репродукторов, размещенных на деревьях аллей парка, что в двенадцать часов дня по радио будет передано важное сообщение. Мы поспешили возвратиться на территорию санатория.

И вот мы услышали негромкий голос заместителя председателя Совнаркома СССР Вячеслава Михайловича Молотова, который сообщил, что 22 июня в четыре часа утра, без объявления войны, подвергнув бомбардировке ряд наших городов, германские войска перешли границу, и, вторгнувшись на нашу территорию, начали продвижение вглубь страны. Свое выступление Молотов закончил словами, запомнившимися мне на всю жизнь; «Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!».  Так началась война, получившая в последствие четкое и справедливое название – Великая Отечественная.

Первоначально выступление Молотова своей неожиданностью вызвало у многих некоторую растерянность и обескураживающее непонимание необходимости принятия каких-то мер и действий. Ведь еще неделю назад было опубликовано заявление ТАСС, в котором полностью опровергалось сообщение, появившееся в некоторых СМИ, о подготовке Германии к нападению на СССР. Однако, каким бы неожиданным ни было услышанное, реальная жизнь потребовала от каждого незамедлительных действий.  Преодолев возникшую первоначально растерянность, родители приняли решение о немедленном возвращении в Ленинград. Поэтому отец быстро отправился на вокзал с целью приобретения билетов на поезд, уходящий в этот же день. А мы с мамой занялись сбором вещей.

Известие о начале войны быстро преобразило бывший до того спокойный, тихий и малоподвижный Кисловодск в нечто похожее на разбуженный муравейник. По улицам куда-то спешили люди, обмениваясь на ходу какими-то репликами. За считанные часы Кисловодск стал совершенно другим: он превратился в какой-то взъерошенный организм, У здания городского военкомата, расположенного неподалеку от санатория, стали собираться молодые ребята. Видимо военкомат начал функционировать по своему прямому назначению в случае объявления военного положения в стране. К вечеру на железнодорожном вокзале города скопилось значительное количество народа и группы молодых ребят с вещмешками за плечами и, громко распевая песни, отправлялись на электричке в сторону Кавказских минеральных вод. Вероятно, это была первая мобилизационная команда, а, может быть, отряд добровольцев, стремившихся поскорее принять участие в отражении напавшего на страну врага.

А мы, собрав вещи, с нетерпением ждали возвращения отца с вокзала. Он вернулся около семи часов вечера и рассказал, что, несмотря на все попытки приобрести билеты на любой отправляющийся сегодня поезд, ему это не удалось. Оставалось ждать завтрашнего дня. Так для нас заканчивался первый день войны.

Утором 23 июня отцу вручили правительственную телеграмму от наркома судостроения Носенко с требованием немедленного возвращения в Ленинград.  Но, когда отец снова пришел на вокзал, оказалось, что людей с подобными телеграммами было там достаточно много. К тому же руководство вокзала получило указание – отправлять из Кисловодска в первую очередь военнослужащих, находившихся в отпуске или в санатории. Но отцу все же удалось приобрести два билета на поезд, отправлявшийся 24 июня, в вагоне международного класса, в котором были лишь двухместные купе. А ведь нас было четверо. Но начальник вокзала, вручая билеты, сказал, что родители могут взять ребят с собой при условии размещения всех в одном купе. Так мы с сестрой отправились в путь –дорогу «зайцами».

Проезжая через территорию Украины, мы встречали беженцев из районов захваченных немцами в первые дни войны.  У многих из них не было даже каких-либо вещей. Некоторые держали в руках небольшие узелочки. Было понятно, что люди поспешно оставляли свои дома, уходя от приближающегося противника. Многие беженцы пережили бомбардировки и обстрелы, некоторые потеряли своих родных и близких, с которыми вместе уходили от родного жилья. Так я узнал и понял, что несет с собой трагедия,  именуемая одним коротким словом – война.

Утром 28 июня мы прибыли в Ленинград. Шел седьмой день войны. Мой любимый и родной город выглядел спокойным, но каким-то настороженным и напряженным. Стекла окон многих домов были оклеены в виде креста бумажными лентами (в надежде, что при бомбардировках это может сохранить их). Во дворах некоторых домов и в скверах были вырыты траншеи для укрытия в них при объявлении воздушных тревог. На улицах стало меньше праздношатающихся людей. Значительно реже обычного слышались детские голоса. Уменьшилось количество транспорта на улицах, заметно сократилось число трамваев, автобусов и троллейбусов. В то же время, шла работа заводов и фабрик, различных организаций и учреждений. Действовали кинотеатры, предприятия торговли и сферы бытового обслуживания. Одним словом, город, вроде бы, жил обычной, нормальной жизнью, но в то же время ощущалась готовность в любой момент отреагировать на изменение обстановки.

Вот такие в памяти моей сохранились воспоминания о первых днях начавшейся войны. В душе и сердце была твердая уверенность, что отступление наших войск носит временный характер и возможно это даже какая-то военная хитрость и вскоре наши вооруженные силы при поддержке всего советского народа преодолеют трудности первоначального периода начавшееся войны и дадут необходимый отпор наглому врагу.

Этим мыслям и настроению особенно способствовали слова песни, ежедневно звучавшие по радио перед началом утренних передач. Слова песни, исполнявшейся Краснознаменным ансамблем имени Александрова:

Вставай, страна огромная!

Вставай на смертный бой!

С фашистской силой темною,

Проклятою ордой!

Пусть ярость благородная

Вскипает, как волна.

Идет война народная,

Священная война!