03.06.2023 г. Очерк контр-адмирала Абрамова М.Б.11 ноября 2022 года я приехал в гости к семье моего друга, товарища и начальника по службе на Тихоокеанском флоте Алексея Ивановича Теплякова.
Семья живёт в селе Душоново.Село расположено на северо-востоке Московской области, в северо-восточной части Щёлковского района, примерно в 39 км к северо-востоку от Московской кольцевой автодороги и 25 км к северо-востоку от центра города Щёлково, в верховье реки Пружёнки бассейна Клязьмы.
Немного моей истории:
«Ещё будучи на стажировке в бухте Постовой, мы встретили там первую подводную лодку 613 проекта, построенную в Комсомольске - на - Амуре - «С - 331». В апреле 1955 г. моя подводная лодка «М - 275» прибыла из Находкив бухту Улисс Владивостока, чтобы там разоружиться и перейти на завод для ремонта. Я рассчитывал, что после удачного в целом плавания буду назначен после В.Я. Ходырева помощником командира. Но судьба распорядилась по - иному.
На пирсе напротив моей подлодки «М - 275» была ошвартована старая знакомая по Советской Гавани – средняя подлодка «С - 331». Её штурман - старший лейтенант Свербилов Жан Михайлович спросил меня, почему я не принимаю у него до сих пор должность штурмана ПЛ «С - 331». Видя моё удивление, Жан Михайлович предложил пойти в штаб дивизии. Офицер - кадровик штаба дивизии Г. Семенищев подтвердил, что приказом Командующего ТОФ от 19 мая 1955 года я назначен командиром боевой части 1-4 головной подводной лодки Тихоокеанского флота проекта 613. Так я стал служить штурманом на подводной лодке «С-331» 124 бригады подводных лодок 40 дивизии, которая базировалась на бухту Малый Улисс - пригород Владивостока.
Меня ещё нет на этой фотографии, нет и командира ПЛ
Командовал подводной лодкой капитан 2 ранга Бурыгин Дмитрий Николаевич, впоследствии - капитан 1 ранга, преподаватель на офицерских классах в Ленинграде.
Старшим помощником командира был капитан-лейтенант Тепляков АлексейИванович, строгий, но справедливый начальник, позднее - мой хороший товарищ и друг; помощником командира - капитан-лейтенант Дубяга Иван Романович, впоследствии - командир атомной подводной лодки, Герой Советского Союза, контр-адмирал, один из руководителей ДОСААФ СССР Ленинграда; инженер-механиком - капитан-лейтенант Корытов Олег Васильевич, с семьёй которого мы дружили многие годы; командиром моторной группы - лейтенант Извеков Михаил Петрович, минёром – мой однокашник лейтенант Татаринов Анатолий Николаевич».
Алексей Иванович и Татьяна Николаевна с сыном Колей.
Много лет спустя с Колей Тепляковым встретились в Клубе адмиралов.
Тем не менее, вновь судьба опять распорядилась по-своему. В июне 1962 года я был назначен командиром ПЛ «С-390» 124 бпл 6 эскпл ТОФ. Прибыв в бухту Конюшкова, я представился командованию бригады: комбригу, начальнику штаба и заместителю комбрига по политчасти.На следующий день я принял командование от Алексея Ивановича Теплякова. По пути в городок неожиданно подверглись нападению овчарки, сбежавшей со своего поста по охране склада. Нам с Алексеем Ивановичем удалось её усмирить, но я получил несколько укусов и вынужден был делать уколы против бешенства в течение нескольких дней. Было два – три выхода в море с начальником штаба бригады с проверкой меня как командира. Они прошли для меня и экипажа успешно.
И вот много лет спустя я на даче сына Алексея Ивановича в Подмосковье, селе Душоново.
Коля – автор строительства, сам всё умеет делать и всё – на высшем уровне.
За столом с Татьяной Николаевной и Николаем.
И супругой Николая – Светланой
Но за стол мы сели позднее, а сначала мне показали домашнее чудо.
Зал для гимнастики
Все помещения дома (музея) соединены телефонной связью.
«Директор» дома-музея капитан 1 ранга Н.А. Тепляков
Вот, что рассказал сам «директор».
Домашний музей ВМФ
В принципе, этот музей стал логическим завершением всей моей предыдущей жизни. Вырос я в дальневосточном гарнизоне подводников и для меня звуки сирен и тифонов подводных лодок были такими же обыденными, как для городского пацана звуки автомобильных клаксонов и сирены автомобилей специальных служб. Из детской памяти помню эпизод, когда мы с мамой стояли на пирсе вместе с другими членами семей подводников и встречали лодку, которой командовал мой отец, возвращавшуюся из автономки с Тихого океана. Был густой туман, и отец, по его словам, швартовался на звук оркестра, встречающего нас на пирсе. Оперативный дежурный слишком поздно дал запрет на вход, и было уже опасно ложиться на обратный курс. Лодка медленно шла к пирсу, подавая туманные сигналы и уверенно пришвартовалась, как говорится – победителей не судят, но втык от комбрига отец все-таки потом получил. Это в дополнение ко всему остальному и предопределило мою судьбу.
Когда пришло время, выбор у меня был лишь между училищами «Фрунзе», ВВМУППом и «Дзержинкой». Выбор, в конце концов, пал на «Дзержинку», поскольку к моменту окончания школы у меня подсело зрение, что впоследствии могло бы стать тормозом для продвижения по командной линии, а диплом инженер-механика престижного учебного заведения позволял в то время «оставаться на плаву» в любой жизненной ситуации даже после военной службы. Факультет, естественно был выбран «специальный», предполагающий после выпуска службу только на атомных подводных лодках.
В задачу этого очерка не входит описание моей службы, скажу лишь, что службу на флоте я начал лейтенантом – оператором ядерного реактора на ракетном подводном крейсере стратегического назначения в Заполярье и закончил её в Москве офицером Главного штаба ВМФ в звании капитана 1 ранга.
С детства я собирал различные экспонаты, так или иначе связанные с флотом, к примеру, такие как наушники и телеграфный ключ радиста подводной лодки для передачи сигналов азбуки Морзе, семафорные флаги, морские знаки различия и многое другое. До сих пор помню, как купил за 3 накопленных советских рубля мелочью половинку морского бинокля у знакомого мальчишки во дворе. Все это, к удивлению, не утрачено и хранится у меня. Накопление экспонатов в то время не носило системного характера, это скорее было небольшое хобби коллекционирования интересных для себя предметов. То же самое продолжилось и в военно-морском училище. Поскольку хранить все артефакты было негде, я привозил их во время отпусков домой, где они находили свое место на стеллажах и в кладовках родительской квартиры, а впоследствии гаража и дачи.
Уже на флоте я увлёкся собиранием военно-морских значков, связанных с подводным флотом и собрал довольно приличную коллекцию, учитывая, что знаки, особенно на новостроящиеся подводные лодки выпускались небольшим тиражом только на экипаж и сдаточную команду и впоследствии оригиналы становились редкими даже для коллекционеров.
После увольнения в запас у меня скопилось достаточно много экспонатов, дорогих флотской душе, но они не были доступны для просмотра, поскольку хранились, говоря музейным языком в «запасниках». И только тогда, когда я построил комфортабельный гараж, который стал своеобразным клубом общения ветеранов-подводников и просто друзей, появилась возможность украсить его в морском стиле. Из «запасников» стали извлекаться экспонаты, документы, фотографии, знаки, вымпелы и другие предметы, связанные со службой в ВМФ. Гараж стал своеобразной Меккой – центром притяжения флотских друзей. Здесь за шашлыком и доброй чаркой круглогодично проводились встречи, отмечались всевозможные праздники, дни рождения и юбилеи с традиционным переодеванием посетителей в различные предметы морской формы, а уж заключительное фотографирование в черных пилотках всех присутствующих стало просто традицией. Была даже заведена Книга почётных посетителей (на самом деле запись в ней оставляли все желающие – довольно много есть и на иностранных языках), в которой можно найти записи и пожелания многих адмиралов (поскольку гараж все-таки флотский), включая Командующего Северным флотом и Начальника Главного штаба ВМФ. Перед гаражом во все флотские и государственные праздники вывешивались военно-морские флаги и все проходящие и проезжающие мимо с пониманием и уважением к этому относились. Поскольку гараж располагался недалеко от железнодорожного полотна транссибирской магистрали, мы иногда, находясь в «приподнятом настроении» подавали сигнал горном проходящим поездам и некоторые из них отвечали нам длинным гудком, включая поезда дальнего следования, например, такие как «Москва – Владивосток». Про гараж и его посетителей можно писать бесконечно, но вернусь снова к музейной теме.
Несколько лет назад мы с женой решили построить свой дом. На это было много причин: дача была далеко на западном направлении от Москвы, мы жили на северо-восточном, и уйма времени терялась в пробках, особенно на МКАДе, кроме того родители перешли 90-летний рубеж, и хотелось забрать их к себе под присмотр. К тому моменту я уже объехал полсотни стран мира и поездки в различные страны уже не вызывали какого-то ажиотажа, как в самом начале, короче пришло время бросить якорь… Избавившись от дачи и ещё какой-то недвижимости мы построили 3-х этажный дом в деревне по нашему направлению в менее часа езды от нашей городской квартиры. Первоначально дом планировался двухэтажным с маленьким чердаком и большой плоской крышей, даже проект назывался «шале», как дома в Альпах, которых я, будучи заядлым горнолыжником, повидал множество во время моих альпийских «покатушек». Наш прораб предложил нам немного «приподнять» крышу и мы, не чувствуя никакого подвоха, согласились. В результате у нас появился полноценный 3-й этаж, который я тут же решил превратить в кают-компанию со всеми вытекающими последствиями.
Кают-компания сразу же начала наполняться экспонатами и превращаться в соответствии с выдержками из ст.440 КУ ВМФ СССР в помещение для коллективного отдыха… место тесного общения офицеров и культурным центром… способствующим выработке единых взглядов на вопросы ведения морского боя, боевой и политической подготовки и организации службы корабля…
Медленно, но уверенно я наполнял её мебелью и различными экспонатами, вытаскивая их с пыльных полок квартирных кладовок и гаражных хранилищ. С постройкой дома гараж в городе потерял свое значение места общения флотских друзей, поскольку все мероприятия перенеслись в загородный дом, где было намного уютнее и комфортнее и где я на ночлег при необходимости могу разместить большую часть членов нашего экипажа (следует читать больш’уюJ).
Медленно заполнились стены и полки, и даже жена до сих пор удивляется: «Где это все хранилось?»
На данный момент последним экспонатом стали настоящие ходовые огни боевого корабля, по случаю подаренные мне другом адмиралом. Был я как-то на его даче, построенной на воде на понтонах, и сделал замечание, что у его плавсредства нет ходовых огней. Он сразу по своим каналам заказал себе огни (естественно б/у), но в разных источниках и ему привезли два комплекта, один из которых он подарил мне. Восторгу моему не было предела – теперь вся деревня в ночное время видит зеленый и красный огни и спокойна за свое существование J. Опять же, в тёмное время суток очень легко найти мой дом друзьям, приезжающим ко мне впервые. Топовый огонь мне заменил точечный светодиодный прожектор, так что всё, как на настоящем корабле. Так кают-компания превратилась в небольшой военно-морской музей, в котором я могу находиться часами, разглядывая артефакты, каждый из которых имеет свою историю. Здесь же, кстати, нашла свое место половинка морского бинокля, купленная мной в детстве за 3 рубля, о чём я уже говорил выше. Здесь есть и командирский мостик, и каюта, и гальюн (на нём при строительстве настояла жена, сказав, что будут у меня сидеть старые моряки, беседовать за «рюмкой чая» и им тяжело будет спускаться в гальюн на 2-й этаж). Я могу бесконечно долго говорить о своём музее и его экспонатах, скажу лишь, что однажды учительница местной деревенской школы, посетив мою кают-компанию сказала: «Вот куда надо водить мальчишек, они тут будут стоять с открытыми ртами, а на экскурсиях, проводимых школой, они только зевают…»
Могу добавить, что большинство экспонатов здесь оригинальные, включая комплект флагов расцвечивания с современного ракетного подводного крейсера стратегического назначения (естественно списанный). Как они мне достались – тянет на отдельный рассказ. После того, как российские подводники (и я в том числе) стали участвовать в международных конгрессах подводников, в числе моих экспонатов появилось много предметов, связанных с подводным флотом других стран – знаки подводников разных стран, флаги, вымпелы, бейсболки с названиями подводных лодок и т. п. Естественно, согласно текущему моменту, флаги ВМФ флотов недружественных стран не красуются на стенах, а лежат в запасниках J
Отдельно могу сказать про архив, хотя он ещё не разобран и хранится в настоящих ЗИПовских ящиках. Там можно найти старые газеты и журналы, где упоминались экипажи, в которых я служил, «Боевые листки» с автономок, картинки из альбомов ДМБ «годков», объяснительные записки подчинённых матросов, мичманов и офицеров (некоторые просто шедевры), рапорта, акты на списание «шила» и многое, много другое, радующее флотское ветеранское сердце. А электронный накопитель насчитывает больше 100.000 фотографий. Когда меня спрашивают – откуда у тебя столько экспонатов, то я и сам ответить толком не могу, просто хранил дорогие сердцу вещи, а не выбрасывал. Могу только сказать, что если бы я когда-нибудь в молодости или флотской зрелости знал, что у меня будет место для хранения экспонатов, то их точно было бы на порядок больше! Ещё не дошли руки до разбора писем – а их целый чемодан, все они были написаны на флот друзьями и родителями, в то время письма писали от руки – электронной почты не было. Уверен, что на материалах писем можно написать отдельную книгу…
А чего стоит мельхиоровый поднос, вынесенный из легендарного Северодвинского РБНа командиром группы КИП ОКС под тужуркой и оригинальная табличка с дверей того же ресторана «Свободных мест нет»… Все, пора остановиться, иначе «Остапа понесёт…»